Сирийское арабское информационное агентство САНА Сирийское арабское информационное агентство САНА
Related Articles
Дамаск – САНА
В Дамаске президент САР Башшар Аль-Асад в эксклюзивном интервью BBC подтвердил, что Сирия с самого начала приняла решение о борьбе с терроризмом и проведении диалога на общенациональном уровне.
По словам Аль-Асада, Сирия “не сможет находиться в одной коалиции со странами, поддерживающими террор”. “Для нас важно оставаться независимыми, мы не хотим превращаться в марионетку и действовать против собственных интересов”, – подчеркнул он.
Президент заявил, что источником идеологии ИГИЛ и других организаций, связанных с «Аль-Каидой», является ваххабизм, который поддерживает правящая семья КСА, и общество в этом королевстве наиболее склонно к принятию подобной идеологии.
Вопрос: Господин президент, Вы потеряли контроль над значительной частью сирийских территорий, и появилась «джихадистская» группировка, называющая себя «Исламским государством». Возможно, 200 000 сирийцев погибли в этой войне, миллионы людей потеряли кров. Спецпосланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура охарактеризовал ситуацию в стране как «опаснейший гуманитарный кризис в мире со времен Второй мировой войны». Стала ли Сирия недееспособным государством?
Президент Аль-Асад: Нет. Государственные учреждения выполняют свой долг перед народом, поэтому разговоры о недееспособности государства неправомерны. А если говорить о потере контроля над некоторыми территориями в стране, то это совсем другой вопрос. Сирия столкнулась с нашествием террористов, прибывших извне, и правительство выполняет свой долг, защищая страну.
Вопрос: Можно ли кратко вернуться к самому началу в 2011 году. Тогда Вы сказали, что были сделаны ошибки в отношении самых первых демонстраций. Вы лично совершили какие-то ошибки?
Президент: Нет, я не говорил, что мы совершали ошибки в отношении данного вопроса. Я всегда говорил, что любой может совершить ошибку. Это большая разница…
Вопрос: Вы лично совершили какие-то ошибки?
Президент: Есть существенная разница в Вашем вопросе между тем, о чём он, об ошибках в политике или практических промахах… это большая разница… Если рассматривать политику, то мы с самого начала приняли решение о борьбе с терроризмом и проведении диалога на общенациональном уровне; по моему мнению, оба решения были верны. Если говорить об ошибках на практике, то можно говорить о промахах, допущенных в отношении некоторых гражданских лиц, это порою происходило. Ответственные за эти ошибки, в основном, были наказаны.
Вопрос: Но Вы лично не совершали ошибки по отношению к кризису?
Президент: Я сказал, что каждый человек ежедневно может совершать какие-то ошибки. Отрицать это – значит отрицать саму человеческую природу.
Вопрос: Господин президент, Вы говорили о последствиях терроризма, как Вы это называете, с самого начала. Однако я в качестве репортёра присутствовал на некоторых первых демонстрациях в Дамаске и за его пределами. Люди там не предлагали создание «Исламского халифата», они требовали свободу и демократию, а не то видение будущего, которое стране предлагает ИГИЛ. Считаете ли Вы, что Ваша оценка ситуации была ошибочной?
Президент Аль-Асад: Вы на Западе характеризовали этот этап как этап «мирных демонстраций», и некоторые до сих пор об этом говорят. Я Вам заявляю, что за первые недели событий было убито много сотрудников полиции. Я не думаю, что они погибли от «звуковых волн», исходивших от демонстрантов. Нужно говорить о фактах. С самого начала «демонстранты» не были мирными, некоторые из них желали демократии – верно, но это не отражало общий настрой, во-первых. Во-вторых, Вы говорите, что около 140000 «демонстрантов» в один день выходило по всей стране. Допустим, их число приближалось даже к миллиону человек, чтобы не казалось, что я приуменьшаю. Но даже миллион человек по отношению к 24 миллионам сирийцев – совсем небольшой процент.
Вопрос: В 2012 году я был в одном из пригородов Дамаска – Думе, который находился под контролем вооружённых группировок. Там я беседовал с одним мужчиной, который дезертировал из Сирийской армии. Процитирую его слова: « Я сбежал оттуда, потому что не мог видеть, как мой народ, моя Сирия и моя семья гибнут от рук боевиков». Он имел в виду действия сирийских вооружённых сил. Считаете ли Вы, что некоторые действия Сирийской армии способствовали кошмар, который переживает страна сегодня?
Президент: Если Вы говорите о военной фазе конфликта, то никакая война не может быть хорошей, без жертв война не обходится. Однако не это характеризовало нашу политику. Когда мы говорим о правительствах – мы говорим о политике, о принятии решений на политическом уровне. Как я уже говорил, мы боремся с терроризмом, защищаем граждан страны и проводим диалог. Если бы мы «уничтожали» свой собственный народ, как некоторые утверждают, как бы нам удалось выстоять в течение четырёх лет? Если представить, что наш народ – против нас, Запад – против нас и страны региона – против нас, а я нахожусь на своей должности, правительство и армия продолжают действовать уже четыре года… Всё это невозможно без поддержки граждан.
Вопрос: Когда Вы говорите о терроризме, о его противостоянии тем, кого Вы представляете, я имею в виду, что Вам известны предъявляемые обвинения о концентрации всех ваших усилий против не «джихадистской» части вооружённой оппозиции, Вы предлагаете сирийцам выбор между Вами и «Аль-Каидой», пытаясь уничтожить «умеренную оппозицию». Возможно, подобная политическая тактика сработала, не так ли? К этому Вы стремились?
Президент: Во всяком случае, Обама дал ответ на Ваш вопрос, когда заявил несколько месяцев назад, что ожидание или надежды, возлагавшиеся на так называемую “умеренную оппозицию”, были иллюзией, мечтой… Это реальный факт!
Вопрос: Продолжаются попытки создать так называемую «умеренную оппозицию», не так ли? Только на этот раз для борьбы с ИГИЛ?
Президент: Они сами сказали, что это фантазия, он заявил, что это иллюзия, мы все знаем, что это фантом. И даже в западных СМИ идет обсуждение, что террористические группировки и организации типа ИГИЛ, «Джебхат Ан-Нусра» и другие ответвления «Аль-Каиды» – превалируют. Это не произошло внезапно. Нелогично и нереально так запросто перейти от «умеренности» к экстремизму. У них у всех одни и те же корни.
Вопрос: Я провёл встречи с несколькими боевиками, откровенно заявившими, что они не экстремисты и не принадлежат «Аль-Каиде» или ИГИЛ, «если ИГИЛ доберётся сюда, мы все будем убиты». Также в прошлом году я встречался с членами одной из группировок в Дамаске, которые утверждали, что хотят, чтобы Сирия была похожа на Малайзию или Турцию. Я имею в виду, они не «джихадисты» и не опасны. Как Вы думаете?
Президент: Однако почему испарилась так называемая «умеренная оппозиция» – вот в чём заключается главный вопрос.
Вопрос: Некоторые говорят, потому что Вы их атаковали, Вы их убивали.
Президент: А почему мы не атаковали экстремистов, таких как ИГИЛ?
Вопрос: В этом и состоит мой вопрос, атаковали ли Вы ИГИЛ с той же мощью?
Президент: Вы утверждаете, что правительство и президент действуют против своих собственных интересов? Мы требуем от организаций ИГИЛ и «Джебхат Ан-Нусра» нападать на наши базы, убивать наших солдат, похищать наших сторонников, чтобы уничтожить «умеренную оппозицию»? Реально ли это – никто не может этого принять.
Вопрос: Я провёл некоторое время на линии огня с солдатами Сирийской армии, которые настаивают, что они патриоты и не убивают просто ради убийства. Но я также встречался с людьми, журналистами и активистами-правозащитниками, которые утверждают, что сильно пострадали от действий сирийских солдат. Не могут же все они лгать?
Президент: И как Вы в этом убедились?
Вопрос: Потому что имеются важные доказательства, от «Human Rights Watch», например, которые заявили 30 января текущего года, что вооружённые силы, поддерживающие президента Башшара Аль-Асада, с особой жестокостью преднамеренно атаковали мирных жителей на территориях, подконтрольных оппозиции. Военнослужащие применяли оружие, не различая между мирными гражданами и боевиками, особенно хорошо известные “бочковые бомбы”.
Президент: Это глупые и несерьёзные истории, которые продолжают повторять на Западе.
Вопрос: Глупые и несерьёзные истории?
Президент: Да. Я ещё раз повторю, если человек выступает против своего народа, против региональных и западных сил, как он может выстоять? Если он будет уничтожать сирийский народ, разве его поддержат, или же всё-таки обернутся против него? Если президент и имеет поддержку народа, так это лишь потому, что он его защищает, в этом и заключаются элементарная логика и здравый смысл.
Вопрос: А как же насчёт «бочковых бомб»?
Президент: Я хорошо знаю армию. Они используют патроны, ракеты и бомбы. Никогда не слышал, чтобы армия использовала бочки или, скажем, какие-нибудь кастрюли.
Вопрос: Я имею в виду большие бочки, начинённые взрывчаткой и сбрасываемые с вертолётов с большой высоты, нанося огромные разрушения, о применении которых имеются многочисленные доказательства.
Президент: Они называются бомбами. У нас на вооружении есть бомбы, ракеты и патроны.
Вопрос: Вы не отрицаете, что на вооружении армии имеются подобные виды бомб, называемые «бочковыми», которые не различают между боевиками и мирными гражданами?
Президент: Нет, не существует никакого оружия неизбирательного действия, которое не различает между гражданским населением и боевиками. Когда ты стреляешь, то обязательно прицеливаешься. Когда ты прицеливаешься по боевикам, то твоей мишенью являются террористы, от которых защищаешь мирных граждан. Ещё раз повторю, когда вы говорите о жертвах, то это война. Вы не можете вести войну без жертв.
Вопрос: Всегда в войнах есть жертвы, гибнут люди… Однако согласно международному гуманитарному праву на воюющие стороны налагается ответственность за гибель мирных граждан, и Сирийская армия обвиняется в применении «бочковых бомб», которые не различают между гражданскими и вооружёнными лицами. Спецпосланник ООН по Сирии де Мистура постоянно высказывает опасения по поводу применения «бочковых бомб», это означает, что Вы не уважаете международное право, что Вы скажете на это?
Президент: Во-первых, в Дамаске и Алеппо нас атакуют незаконные вооружённые формирования, обстреливая сирийцев из миномётов. Мы обязаны дать ответ и защитить свое население, это элементарно. Во-вторых, ещё раз, говорить о человеке или правительстве, убивающем свой народ, в то же самое время, когда народ поддерживает такое правительство, – это противоречиво и нелогично.
Вопрос: У Вас, конечно же, есть сторонники среди части сирийского общества, но в районах, находящихся под контролем вооружённых группировок, Вас обвиняют в применении неизбирательного оружия. Возможно, ваши войска атакуют территории, где находятся группировки боевиков, но там находятся и мирные граждане, которые тоже сильно страдают. Если бы Вами не использовалось подобного рода неизбирательное оружие типа «бочковых бомб», подобных трагедий не происходило бы ?
Президент: На войне может быть предъявлено множество различных обвинений, за которые каждая из сторон хочет возложить ответственность на противника. Но нужно говорить о реальных фактах. На самом деле, семьи боевиков обращаются за покровительством к правительству, а не наоборот. Вы можете увидеть их там, где они теперь проживают, и оценить помощь, им оказанную. Если бы мы убивали мирных граждан, то они обратились бы за помощью к противоположной стороне вместо того, чтобы искать убежища у нас. Все это неверно по той причине, что из большинства районов, где верх берут боевики, гражданское население бежит в населенные пункты, находящиеся под нашим контролем.
Вопрос: Теперь, если Вы прекратите использовать «бочковые бомбы», а это происходит, поможет ли это укреплению Ваших позиций на международной арене? В настоящее время кое-кто называет Вас потенциальным партнером в борьбе против ИГИЛ. Вы смогли бы стать не частью проблемы, а частью её разрешения? Если просто сказать своим военачальникам: «Больше никаких подобных атак», не улучшило бы это Ваш международный статус?
Президент: Первая часть Вашего вопроса заключается в требовании прекратить выполнять наш долг перед мирным населением?
Вопрос: Значит, это законное применение силы?
Президент: Конечно.
Вопрос: Включая применение «бочковых бомб»?
Президент: У нас нет «бочковых бомб».
Вопрос: Совсем нет «бочковых бомб»?
Президент: У нас на вооружении нет никаких бочек. Это выглядит так, словно Вы постоянно рассуждаете о бытовых предметах, таких как кастрюли. У нас никаких подобных предметов на вооружении нет. Как у любой регулярной армии, в арсенале имеются бомбы, ракеты, патроны и так далее.
Вопрос: Вы отказались от химического арсенала. Однако, как Вам известно, международная организация (ОЗХО), которая утилизировала это оружие, заявила, что есть большая вероятность того, что прошлым летом был использован газообразный хлор, не возложив ответственность ни на одну из сторон конфликта. Но также было отмечено, что 32 из 37 опрошенных сообщили, что слышали звук вертолётов во время проведения газовой атаки. У террористических группировок нет вертолётов, у Вас же они есть. Ваши вертолётчики использовали газообразный хлор во время своих атак?
Президент: Газ хлор может находиться на любом предприятии, даже в любой квартире в любой точке мира, поскольку не является военным химическим материалом.
Вопрос: Но его можно превратить в военный материал?
Президент: Любой предмет при желании можно превратить в военный материал, во-первых…
Вопрос: Был ли превращен газообразный хлор в военный материал?
Президент: Во-вторых, если использовать газообразный хлор как ОМУ, то речь должна идти о тысячах, даже о десятках тысяч жертв за несколько часов, чего в Сирии не произошло. В-третьих, применяя обычное оружие, мы можем…
Вопрос: Именно это и произошло в августе 2013 года.
Президент: Кто убедился в использовании хлора, и какой из сторон? Кто подвёл итоги о реальном количестве жертв?
Вопрос: Ваши военнослужащие не были ответственны за эту атаку?
Президент: Конечно, нет. В тот момент наша армия находилась настолько близко к очагу химической атаки, что это могло нанести непосредственный вред ей самой. Кроме того, СМИ преувеличили число пострадавших. Это не было оружием массового уничтожения. Скорее всего, речь идёт даже не о газообразном хлоре, по крайней мере, у нас нет достоверных данных о применённом веществе, поскольку мы не присутствовали в том месте.
Вопрос: То есть Вами газообразный хлор не использовался?
Президент: Конечно, нет.
Вопрос: Что касается борьбы против ИГИЛ и «Аль-Каиды», США и некоторые другие страны заявили, что Вы не можете быть партнёром в этой борьбе. Хотели бы Вы присоединиться?
Президент: Партнёром кого?
Вопрос: Партнёром стран, которые сегодня атакуют ИГИЛ.
Президент: Вы имеете в виду коалицию…
Вопрос: Иорданцев.
Президент: Нет, определенно мы не можем этого сделать. Мы не хотим этого по одной простой причине: потому что мы не можем состоять в союзе со странами, поддерживающими терроризм.
Вопрос: Какими странами?
Президент: Мы боремся с терроризмом, а основная масса стран, составляющих коалицию, поддерживает терроризм.
Вопрос: Вы подвергаете резкой критике саудовцев. Теперь они заявляют, что против ИГИЛ, потому что боятся их, поскольку террористы ИГИЛ заявляют о нежелании видеть у власти королевскую семью Аль Сауд. Может быть, саудовцы действительно хотят уничтожить эту организацию? Почему они должны их поддерживать?
Президент: Источник идеологии ИГИЛ и других связанных с «Аль-Каидой» организаций – ваххабизм, который поддерживает монархия КСА. Поэтому самое важное – не их заявления, что они хотели бы сделать то или это, а их реальные действия, подтверждающие эти слова.
Вопрос: То есть Вы считаете, что саудовцы в большой степени ответственны за появление этой идеологии и этих вооружённых группировок?
Президент: Совершенно верно.
Вопрос: Почему тогда они арестовывают многих сторонников этой организации в Саудовской Аравии?
Президент: Считаю, потому, что они думают – однажды наступит и их очередь. Ведь общество в королевстве наиболее склонно к принятию подобной идеологии – в этом заключается истинная причина.
Вопрос: Давайте поговорим об американской позиции. Ваш уход в отставку до сих пор является официальным курсом США, однако есть признаки смягчения этой позиции. Госсекретарь США Джон Керри заявил, что Вам нужно изменить свои приоритеты. Наступило время, когда президент Аль-Асад должен поставить во главу политики свой народ, осознавать последствия. Может быть, таким образом, он бросает Вам спасательный круг? Смягчилась ли его позиция? Возможно, теперь он смотрит на Вас как на часть решения проблемы?
Президент: Прежде всего, мы выживаем не за счёт американцев, а благодаря нашему народу, поэтому это не является «спасательным кругом». Потом это зависит от того, что он подразумевает под «изменением приоритетов», что он сказал, какие именно выражения использовал.
Вопрос: Поставить свой народ во главу политики, размышлять о последствиях – это рассматривается как смягчение тона высказываний со стороны США, поскольку раньше они говорили только, что Аль-Асад должен уйти.
Президент: То есть это зависит от того, что именно Керри или любой другой чиновник имел в виду? Для нас важно оставаться независимыми, мы не хотим превращаться в марионетку и действовать против собственных интересов. Поэтому Вы должны спросить их, чего они действительно хотят.
Вопрос: Вам, наверно, не все равно, ибо Сирия изолирована, подвергается санкциям, а ваши граждане не могут воспользоваться банковскими платежными картами, вы отделены от большой части мировой торговли. Я имею в виду, что Вы точно будете приветствовать положение, которое вернет страну в мировое сообщество, так, как это было до 2011 года?
Президент: Мы не против сотрудничества с той или иной страной. Не мы начали эту борьбу, ее развязали другие, они поддерживали и покрывали террористов. Сейчас не стоит вопрос об изоляции Сирии, проблема заключается в другом – в блокаде, введенной против сирийского народа. Это отличается от изоляции, это совсем другое.
Вопрос: Вы контактируете с американцами? Американская авиация все время пользуется воздушным пространством Сирии, Вы это как-то координируете с ними?
Президент: Нет, мы с ними ничего не согласовываем, они ведут переговоры только с никуда не годными людьми. Они очень легко растоптали международное право и наш суверенитет, поэтому ни они с нами, ни мы с ними не ведем никаких переговоров.
Вопрос: Почему я так спрашиваю? Американская авиация находится в воздушном пространстве Сирии, и одновременно ВВС Сирии также используют свое пространство. До сих пор не было никаких инцидентов, кажется, между ними не было перестрелки, и ни один самолет не был сбит. Из этого выходит, что существуют какие-то договоренности между двумя странами?
Президент: Это верно, только еще раз повторю, что прямого сотрудничества нет.
Вопрос: Напрямую, может, это делается через Ирак, как говорят некоторые?
Президент: Через третью сторону, здесь задействована не одна страна, Ирак и еще другие страны. Иногда эти стороны передают послания общего содержания, но на уровне тактики ничего нет.
Вопрос: Значит, они вам не говорят: «Мы сегодня в 10 часов вечера будем бомбить Ракку, поэтому не приближайтесь к району»?
Президент: Мы узнали о налете до его начала, но мы ничего не знали о деталях.
Вопрос: Ведется ли постоянный диалог через третью сторону?
Президент: Диалога нет, имеются сведения, но диалога нет.
Вопрос: Они Вам сообщают что-либо?
Президент: Что-то в этом роде.
Вопрос: А вы сами, со своей стороны, что-нибудь сообщаете?
Президент: Нет.
Вопрос: А какие другие страны, кроме Ирака?
Президент: Когда мы что-нибудь предпринимаем на своей земле, то мы никого не спрашиваем и не сообщаем, а делаем то, что хотим.
Вопрос: Вы не говорите, например: «Осторожно, если увидите сирийские вертолеты над определенной территорией – не сбивайте»?
Президент: Нет, нет сотрудничества тактического характера, и нет сотрудничества через третью сторону.
Вопрос: Приносят ли какую-либо пользу вашему правительству авиаудары, которые американцы наносят по позициям ИГИЛ? Известно, что бывший министр обороны Соединенных Штатов Чак Хейгел говорил, что авианалеты принесли вам пользу, а через короткий период времени он подал в отставку. Стало ли более безопасно из-за того, что американцы помогают вам избавиться от ваших врагов?
Президент: Этот вопрос противоречит вашему первому вопросу, где вы говорили, что мы якобы поддерживаем ИГИЛ для того, чтобы избавится от умеренной оппозиции. Если мы против ИГИЛ, то мы их не поддерживаем, поэтому данный вопрос более конкретен. И мой ответ – да. Есть некоторая польза, если бы еще данные налеты более основательными, эффективными и профессиональными, но их нельзя назвать таковыми.
Вопрос: Можем ли мы поговорить немного о гуманитарной ситуации? Одной из эффективных военных стратегий, используемой Сирийской армией, является изоляция районов, которые находятся под контролем бандформирований. Изоляция и прекращение поставок продовольствия в эти районы ведут к реальному голоду. От него страдают не только террористические группировки, но и мирные граждане, это является нарушением законов войны. Я имею в виду обречение мирного населения на голод.
Президент: Это неверно, так как из большинства районов, находящихся под контролем боевиков, мирные граждане сбежали к нам. Поэтому в большинстве районов, которые мы окружаем и где ведется наступление, находятся бандформирования.
Вопрос: Возможно, они к вам перешли не потому, что этого хотели, а из-за того, что их районы подвергаются усиленным бомбежкам. Я побывал в некоторых районах в окрестностях Дамаска. Там совсем другая картина, чем в центе. В некоторых местах руины достигают 20-ти метров в высоту, поэтому неудивительно, что люди оттуда бегут.
Президент: Нет, это нереально. Любой человек покинет район, в котором предполагается ведение боевых действий между армией и террористическими группировками. Они бегут из тех районов и идут к правительству.
Вопрос: Но ваше правительство ввело ограничения на ввоз медикаментов в районы, которые находятся под контролем боевиков. В конце прошлого года представитель Всемирной организации здравоохранения в Сирии Элизабет Хофф заявила, что сирийское правительство ввело ограничение на товары, отправляемые в районы, находящиеся под контролем боевиков. Вы подтверждаете, что у гражданского населения, проживающего в тех районах, есть проблемы?
Президент: Вы знаете о городе Ракка, который сначала был захвачен «Джебхат Ан-Нусрой», а потом – ИГИЛ?
Журналист: Да.
Президент: Вы знаете, что мы до сих пор отправляем своим гражданам в этот город продовольствие, медикаменты и все необходимое? Значит, мы можем это делать в любом районе Сирии.
Вопрос: В конце января этого года в Совете Безопасности помощник генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам Валери Амос жестко раскритиковала ИГИЛ и другие террористические организации за их действия. Однако в то же время она говорит, что в 2014 году сирийскому правительству было направлено 16 заявок на разрешение проезда гуманитарным конвоям, в том числе 8-ми – в Восточную Гуту. Но разрешения были получены только для 4-х, а остальные 12 – остались без ответа, или был получен отказ, или созданы условия, которые не позволили бы доставить гуманитарный груз. Для них данное обстоятельство означает, что сирийское правительство не позволяет доставить помощь гражданскому населению в блокированные районы.
Президент: Из этих районов ежедневно ведется обстрел Дамаска, это именно те районы, о которых вы говорите. Как мы можем не позволить в данные зоны доставку продовольствия, если мы не в состоянии остановить ввоз туда оружия?
Вопрос: Вы имеете в виду, что они должны сами ввозить продовольствие, вместо снарядов?
Президент: Нет. Я имею в виду, если бы мы могли ограничить ввоз или доставку продовольствия в те районы, мы могли бы не позволить ввоз туда оружия. Как мы можем разрешить доставку оружия в эти районы?
Вопрос: Я не знаю, как вы ведете эту войну. Но я сказал о том, о чем говорит ООН ….
Президент прерывает журналиста.
Президент: Да, вот об этом я вас и спрашивал. Я только указываю на противоречия в их заявлениях. Если ты можешь помешать доставке продовольствия боевикам, то, значит, можешь и воспрепятствовать доставке им оружия. И, самой собой разумеется, приоритетом для нас, правительства, является не позволить доставить оружие террористам.
Вопрос: Значит, если гражданские лица страдают от того, что к ним не могут доехать гуманитарные конвои, то это для вас является не главным страданием, которого нельзя избежать?
Президент: Нет. Мы говорим о заявлениях необъективных, которые мы не можем обсуждать, как будто они являются фактами. Как вы знаете, это является частью пропагандистской войны, которая на протяжении последних четырех лет ведется против Сирии. Итак, если Амос, другое ответственное лицо или организация будут говорить против нас, то это не значит, что сказанное является правдой. Мы должны располагать сведениями – являются ли подобные заявления политизированными, или частью пропагандисткой кампании, или еще чем-нибудь подобным.
Вопрос: Считаете ли Вы себя главным спасенным среди лидеров Ближнего Востока? Президент США Обама еще в 2011 году требовал Вашего ухода в отставку, а в 2013 году появлялись различные сообщения о том, что Вы сбежали из страны на российском военном крейсере, находящемся в Средиземном море. Но Вы еще здесь, Ваша семья также здесь. Когда Вы оглядываетесь на прошлое, считаете ли, что Вам повезло и удалось спастись?
Президент: Нет, по одной простой причине. Дело не во мне и моем спасении, дело касалось всей Сирии. Также дело в терроризме, в изменении государства и президента, так как они им не нравятся, потому что политика государства и президента им не нравится. И в этом вся проблема. Вопрос не персональный, но они хотят его сделать таковым, чтобы все связать с президентом.
На вопрос об ответственности президента как Верховного главнокомандующего Армией и Вооруженными силами Сирии Аль-Асад ответил, что его долг – защищать страну согласно Конституции, а не уходить от ответственности.
На утверждение о якобы имевших место обстрелах школ президент возразил: «Ради какой цели мы будем обстреливать школы? Всем известно, что правительство вкладывает миллиарды сирийских фунтов в восстановление учебных заведений, разрушенных террористами».
На вопрос журналиста о том, сочувствует ли президент семьям, потерявшим своих родных, или тем, кто был ранен, президент заявил: «Мы неизменно сожалеем о всех наших гражданах, независимо от того, сторонники они или противники правительства. Мы очень сожалеем о тех, кто гибнет ежедневно. Я лично потерял многих близких, членов моей семьи и друзей. Это очень больно, и я переживаю».
Журналист: Большое спасибо за интервью.
*Ю.К./С.А./Н.Ф./Х.Х.
